«Казахстан и западные компании сами загнали себя в ловушку»: как атаки украинских дронов меняют нефтяной экспорт Казахстана

Атаки на КТК

В последние месяцы Украина заметно нарастила удары по объектам российского ТЭК. Если в начале 2025 года под налеты украинских дронов в основном попадали НПЗ и ГПЗ в глубине РФ, то теперь атаки все чаще затрагивают не только перерабатывающие предприятия, но и трубопроводную инфраструктуру, экспортные терминалы и нефтеперекачивающие станции — в том числе принадлежащие Каспийскому трубопроводному консорциуму (КТК), где на экспорт перекачивают казахстанскую нефть и, в гораздо меньших объемах, — российскую.

Первая атака на элементы КТК произошла 24 сентября. Тогда удар беспилотников пришелся только на офис консорциума, а два нефтяных терминала в Новороссийске временно приостановили загрузку танкеров.

Следующий налет, 17 февраля, оказался значительно серьезнее: он затронул работу крупнейшей нефтеперекачивающей станции КТК — «Кропоткинской». По данным «Транснефти», в ходе атаки была разрушена крыша, повреждено закрытое распределительное устройство, газотурбинная установка, кабели, два трансформатора и система пожаротушения. Зампред правительства РФ Александр Новак отмечал, что уровень прокачки нефти из Казахстана после удара упал на 30–40%.

Еще больший ущерб КТК понес в результате атаки 29 ноября. Украинские безэкипажные катеры (БЭК) ударили по одному из выносных причальных устройств консорциума — ВПУ-2. В заявлении КТК сообщалось, что причал получил «значительные повреждения» и дальнейшее его использование «не представляется возможным». В результате в порту приостановили отгрузку нефти:

«По введенному капитаном морского порта Новороссийск предписанию погрузочные операции и иные операции были прекращены, танкеры отведены за пределы акватории КТК. Пострадавших среди персонала КТК и подрядчиков не имеется», — отмечалось в сообщении.

Нефтяной терминал КТК имеет три выносных причальных устройства — ВПУ-1, ВПУ-2 и ВПУ-3. Однако ВПУ-3 с середины ноября находится на плановом техническом обслуживании. Таким образом, после атаки работоспособным остается только один причал-буй.

По словам министра энергетики Казахстана Ерлана Аккенженова, пока неясно, удастся ли вернуть ВПУ-2 в рабочее состояние:

«Консорциум занимается восстановлением плавучести, как только восстановят плавучесть, будет понятно, подлежит он восстановлению или нет. Слишком большие были повреждения, пробоина три метра на два с половиной», — сказал он.

В разговоре с The Insider независимый эксперт по изучению стран СНГ Джордж Волошин отметил, что атака морских дронов по терминалу КТУ стала серьезным инцидентом, который привел к срыву погрузок и оказал сильное давление как на Казахстан, так и на мировой энергетический сектор. По его словам, использование одного ВПУ вместо двух сокращает пропускную способность КТК почти наполовину.

«В первые дни декабря добыча нефти и газового конденсата в Казахстане уже снизилась примерно на 6%. Отраслевые источники оценивают потерю грузоподъемности КТК при одном ВПУ примерно в 900 тысяч тонн в неделю. Таким образом, убытки от этой атаки могут составить около 20% от объема экспорта нефти, что, в свою очередь, может привести к финансовому ущербу в размере не менее 1,5 млрд долларов».

С такой оценкой согласен и политолог, директор алматинской «Группы оценки рисков» Досым Сатпаев. Он говорит, что потеря даже одного ВПУ заметно ограничивает возможности КТК, а отсутствие двух (или трех) может полностью парализовать работу консорциума, поэтому снижение мощности КТК после атаки вполне закономерно:

«Это может стать серьезным ударом по экономике Казахстана, Национальному фонду и доходам бюджета. А любые перебои с поставками нефти конечным потребителям в Европе могут негативно повлиять на имидж Казахстана как надежного поставщика», — подчеркивает эксперт.

Тем временем Министерство энергетики Казахстана уже сообщило о снижении нефтедобычи на 480 тысяч тонн. По подсчетам Bloomberg, это эквивалентно примерно 270 тысячам баррелей в день. Как отметил глава ведомства Ерлан Аккенженов, в этом году Казахстан транспортирует по КТК 68 миллионов тонн нефти вместо планируемых 72.

Что такое КТК

На сегодняшний день около 80% всего нефтяного экспорта Казахстана проходит через систему Каспийского трубопроводного консорциума. В трубопровод поступает нефть с трех крупнейших месторождений страны — Тенгизского, Кашаганского и Карачаганакского, которые обеспечивают почти 40% экспортных доходов республики. Российская нефть занимает гораздо меньшую долю — порядка 15–20% от общего объема прокачки.

Для сравнения: в 2024 году через КТК было экспортировано около 63 миллионов тонн нефти, из которых почти 55 миллионов тонн — из казахстанских месторождений. Поэтому, несмотря на то что доли акций в консорциуме распределены между Россией и Казахстаном почти поровну (24% и 20,75% соответственно), основной поток нефти формируется за счет Казахстана.

Задерживать казахстанскую нефть ради отправки своей Россия гипотетически может, но вряд ли захочет, чтобы не портить отношения с американскими компаниями Chevron и ExxonMobil (7,5%), которые также являются акционерами консорциума (15% и 7,5% соответственно), считает политолог, директор алматинской «Группы оценки рисков» Досым Сатпаев.

Помимо них, небольшие доли в структуре КТК принадлежат западным компаниям Shell (совместно с «Роснефтью» —7,5%), Oryx (1,75%), BG и Eni (2%), а также российскому «Лукойлу» (12,5%).

После атаки британская Shell решила расторгнуть партнерское соглашение с «Роснефтью». Если сделка пройдет успешно, компания сохранит свою долю в консорциуме, но не будет владеть ею совместно с российской корпорацией.

Поскольку трубопровод проходит через территорию России, Астана остается объективно зависимой от российского транзита. По словам независимого эксперта по изучению стран СНГ Джорджа Волошина, эта зависимость сформировалась под влиянием сразу нескольких факторов.

Во-первых, у Казахстана нет выхода к морю, а маршрут через Россию протяженностью около полутора тысяч километров обеспечивает прямой и наименее затратный доступ к Черному морю и европейским рынкам.

Во-вторых, КТК был построен в постсоветский период на базе уже существующей советской инфраструктуры и стал основным экспортным маршрутом задолго до появления серьезных альтернатив.

В-третьих, большие первоначальные инвестиции и последующее расширение консорциума сделали его экономически эффективным вариантом, а десятилетия развития лишь укрепили существующую зависимость.

Эту оценку разделяет и казахстанский политолог, директор алматинской «Группы оценки рисков» Досым Сатпаев, который пояснил, что ключевой причиной ориентации Казахстана на маршрут через Россию стала минимизация возможных рисков — как экономических, так и политических. По словам Сатпаева, экспорт нефти через КТК обходится в несколько раз дешевле, чем транспортировка по альтернативным направлениям. Например, по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД).

«Были планы экспортировать через БТД 23 миллиона тонн нефти в год с последующим увеличением до более чем 50 миллионов тонн. В 2007 году даже объявили о создании Казахстанско-Каспийской транспортной системы с потенциальной мощностью прокачки до 70 миллионов тонн нефти в год. Однако сроки добычи нефти на Кашагане постоянно сдвигались. Не хватало и железнодорожных цистерн, и танкеров для перевозки нефти через Каспий. На этом фоне запуск КТК оказался более экономически выгодным вариантом для его акционеров.

К тому же, вести нефтепровод по суше напрямую к Черному морю тогда казалось более оптимальным решением, чем перевозить нефть танкерами через Каспий, что неизбежно привело бы к удорожанию экспорта».

Свою роль сыграл и политический фактор: Россия, видя попытки Казахстана и Азербайджана создать альтернативный нефтяной маршрут в обход ее территории, активно продвигала КТК как более выгодный и безопасный вариант, говорит Сатпаев.

«В 2008 году началось вторжение России в Грузию, что создало определенные риски для БТД. На этом фоне акционеры КТК согласовали расширение мощности нефтепровода „Тенгиз – Новороссийск“ с 32 до 67 миллионов тонн. Таким образом, в те годы Казахстан отказался от создания полноценной альтернативы».

В 2014 году, когда поддерживаемые Россией сепаратисты начали вторжение на территорию Донбасса, Казахстан вновь вернулся к обсуждению диверсификации экспортных маршрутов, однако эта идея снова не нашла поддержки у акционеров КТК, говорит Сатпаев.

«Увидев, что эти события <российское вторжение на Донбасс. — прим. The Insider> не привели к санкциям против КТК, несмотря на участие в нем российских компаний, западные акционеры КТК, работающие на Тенгизе, Кашагане и Карачаганаке, снова сделали ставку на КТК, решив не менять коней на переправе. Более того, в 2019 году было принято решение об очередном расширении КТК до 83 млн тонн в год — 72,5 млн тонн нефти из Казахстана вкупе с российской нефтью».

В результате Казахстан и западные компании сами загнали себя в ловушку, фактически став заложниками сложившейся геополитической ситуации, при которой удары морских и воздушных дронов по инфраструктуре КТК стали создавать серьезные экономические риски, резюмирует Сатпаев.

Так или иначе, но атаки по трубопроводной инфраструктуре России вновь заставили Астану вернуться к вопросу о диверсификации экспорта. О необходимости альтернативных маршрутов Казахстан заговорил еще летом 2022 года, когда по вине России в работе консорциума произошел ряд сбоев. Тогда президент Касым-Жомарт Токаев поручил проработать варианты развития Транскаспийского маршрута, а также расширить мощности нефтепроводов Атырау — Кенкияк и Кенкияк — Кумколь в обход России.

Однако с тех пор Транскаспийский маршрут так и остается на стадии технико-экономического обоснования — реализация программы по расширению инфраструктуры запланирована на 2026–2035 гг. Поэтому сразу после последней атаки Казахстан начал перенаправлять экспорт нефти по тем маршрутам, которые остаются доступными. В частности, по трубопроводу Атасу — Алашанькоу — напрямую в Китай. Впервые поставки по этой линии будут осуществляться с Кашаганского месторождения.

Как в Казахстане реагируют на атаки

На следующий день после удара украинских дронов по нефтяному терминалу КТК, расположенному в пяти километрах от основного порта Новороссийска, МИД Казахстана выразил протест украинской стороне.

«Рассматриваем произошедшее как действие, наносящее ущерб двусторонним отношениям Республики Казахстан и Украины, и ожидаем от украинской стороны принятия действенных мер по недопущению подобных инцидентов в будущем», — заявили в ведомстве.

Министр иностранных дел Казахстана Айбек Смадияров подчеркнул, что это уже третий подобный инцидент, направленный «исключительно против гражданского объекта», затрагивающего экономические интересы Казахстана.

При этом, как отмечает политолог, директор алматинской «Группы оценки рисков» Досым Сатпаев, в Киеве Каспийский трубопроводный консорциум воспринимают прежде всего как объект, в большей степени находящийся под контролем России и обслуживающий ее интересы, — независимо от того, какая именно нефть по нему транспортируется.

«Украина исходит из того, что Россия контролирует 51% КТК, хотя экспортирует намного меньше нефти, чем Казахстан. Но это все равно приносит России доход, который она направляет на войну».

В Министерстве иностранных дел Украины в свою очередь ответили, что Киев «принял во внимание обеспокоенность Республики Казахстан относительно инфраструктуры Каспийского трубопроводного консорциума», подчеркнув при этом, что действия Украины «не направлены против Республики Казахстан или других третьих стран».

Киев также напомнил, что Украина действует в рамках права на самооборону, предусмотренного 51-й статьей Устава ООН, и выразил обеспокоенность тем, что Казахстан не заявляет аналогичного протеста относительно регулярных российских ударов по гражданской и энергетической инфраструктуре Украины.

Спустя неделю после публичного обмена заявлениями официальный представитель МИД Казахстана Айбек Смадияров сообщил, что глава ведомства Ермек Кошербаев обсудил ситуацию вокруг КТК с министром иностранных дел Украины Андреем Сибигой во время встречи в Вене.

К сожалению, меня не было на этой встрече, но я находился рядом. И я уверен, что этот вопрос по КТК обязательно обсуждался. Дальше мы этот вопрос комментировать не будем. С украинской стороной поддерживаем связь. Будем продолжать работу по закрытым дипломатическим каналам. На уровне послов мы работаем», — пояснил он.

По оценке старшего эксперта Атлантического совета и основателя консалтинговой компании International Market Analysis Ариэля Коэна, дальнейшие атаки по инфраструктуре КТК могут осложнить дипломатические отношения между Казахстаном и Украиной:

«В Казахстане достаточно распространена симпатия к Украине: казахи не признают российский захват Крыма и попытки распространения российской оккупации на Донбассе. Однако удары Украины по объектам, затрагивающим интересы Казахстана, подрывают эту солидарность».

С этим согласен и казахстанский политолог Досым Сатпаев. По его словам, удары по российской энергетической инфраструктуре, включая объекты в Новороссийске, будут продолжаться, поскольку на КТК поступает не только казахстанская нефть, но и сырье с российских месторождений. Это означает, что Казахстан неизбежно будет нести сопутствующие убытки.

При этом, подчеркивает Сатпаев, Украина не заинтересована в полной остановке работы КТК — такой сценарий напрямую ударит по европейским партнерам, которые являются главными покупателями казахстанской нефти.

«К примеру, из более чем 35,4 миллионов тонн нефти, экспортированной Казахстаном в первом полугодии 2025 года, около 83% были поставлены в европейские государства. Самым крупным покупателем казахстанской нефти является Италия (свыше 14,4 млн тонн).

Кроме Италии, основными импортерами казахстанской нефти являются Германия, Нидерланды, Франция, Греция, Румыния. В 2025 году Казахстан также начал поставки нефти в Венгрию. По итогам года Казахстан стал третьим по объему экспорта сырой нефти в Европу — после США и Норвегии», — отмечает эксперт.

Кроме того, по словам Сатпаева, Киеву невыгодно наносить ущерб и американским нефтегазовым компаниям, которые, добывая нефть в Казахстане, экспортируют ее через КТК.

Тем не менее сама угроза новых атак вынуждает Астану постепенно корректировать свой внешнеполитический курс. Как считает регионовед Темур Умаров из Берлинского центра Карнеги, Казахстан будет стремится снизить уровень зависимости от российского трубопровода:

«Казахстан традиционно придерживался многовекторности своей внешней политики, поэтому резкой смены приоритетов у страны не наметится. Скорее, мы увидим продолжение того же гибкого курса, который страна проводит на протяжении последних десяти лет».

Схожей оценки придерживается и старший эксперт Атлантического совета и основатель консалтинговой компании International Market Analysis Ариэль Коэн. По его словам, Астана продолжит маневрировать между странами Запада, Китаем и Россией:

«Казахстан присоединился к Авраамским соглашениям и является участником формата С5+1. Это пять центральноазиатских стран — Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан — и США. На протяжении многих лет страна успешно проводит многовекторную политику, пытаясь маневрировать между Россией, Китаем и Соединенными Штатами. Пока нет оснований полагать, что этот подход перестанет работать».

К чему приводят атаки на КТК

Как уже отмечалось выше, атаки украинских дронов вынуждают Казахстан частично диверсифицировать экспортные маршруты. Однако существующие альтернативы не способны компенсировать утраченные мощности КТК в полном объеме.

По словам независимого эксперта по изучению стран СНГ Джорджа Волошина, альтернативные маршруты менее конкурентоспособны, поскольку требуют более высоких транспортных затрат и сложной многоэтапной логистики.

«Это снижает рентабельность и мировую цену перенаправленной нефти. Совокупная пропускная способность всех доступных альтернативных маршрутов составляет примерно 300 тысяч баррелей в сутки, что составляет лишь около 20% от обычных объемов экспорта», — отмечает он.

На сегодняшний день у Казахстана есть несколько альтернативных направлений экспорта:

• трубопровод Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД), но его пропускная способность значительно ниже, чем у КТК, и требует сложной многоэтапной логистики;
• трубопровод Атасу — Алашанькоу: он рассчитан на ограниченный спрос западного Китая и способен транспортировать лишь около 400 тысяч баррелей в сутки, поэтому не может быстро компенсировать потери;
• экспортный терминал Актау: обеспечивает только ограниченные морские поставки, его инфраструктура устарела, и есть серьезные ограничения по вместимости танкеров;
• нефтепровод Баку — Супса и нефтепровод «Дружба». Первый дает выход к Черному морю (до 3 млн тонн в год), второй — к Европе (например, к Венгрии), но их мощности несопоставимы с мощностями КТК.

В краткосрочной перспективе (1–3 месяца), по оценке независимого эксперта по изучению стран СНГ Джорджа Волошина, Казахстан сможет перенаправить лишь небольшую часть экспортных объемов.

«Быстрая замена невозможна из-за ограничений маршрутов и инфраструктуры. Полный перенос экспортных потоков может занять до 36 месяцев», — утверждает он.

Одним из возможных способов частично компенсировать потери может стать переработка казахстанской нефти и газового конденсата на предприятиях в глубине России, однако этот вариант также сопряжен с серьезными рисками. Строительство же собственных НПЗ и ГПЗ в Казахстане требует много времени и инвестиций, отмечает политолог Досым Сатпаев.

«Например, в октябре на Оренбургском газоперерабатывающем заводе произошла аварийная ситуация после атаки украинских беспилотников, и завод временно прекратил прием газа с казахстанского месторождения Карачаганак. С 2002 года Оренбургский ГПЗ перерабатывает до 9 млрд кубометров казахстанского газа в год, а затем продает его Казахстану и России. И вся проблема в том, что, как и в случае с КТК, Казахстан так и не нашел пока альтернативу Оренбургскому ГПЗ. Возможно, в будущем его мог бы заменить новый ГПЗ на Карачаганаке, но для этого необходимы инвесторы и годы на строительство и запуск».

Тем не менее, несмотря на ограничения, Казахстану все же удается постепенно наращивать поставки нефти в обход России:

«В ноябре „КазТрансОйл“ отгрузил через Актау в направлении БТД 136 тысяч тонн нефти. Для сравнения: в октябре поставки по БТД составили 27 тысяч, а в сентябре — только 18 тысяч. По официальным прогнозам, в ближайшее время экспорт через БТД может достичь 2,2 млн тонн в год, а в долгосрочной перспективе — до 20 млн тонн».

Кроме того, Казахстан наращивает поставки нефти в Китай, Южную Корею и Индию, а также расширяет продажи в Турцию. Крупнейшие турецкие НПЗ — «SOCAR Turkey Aegean Refinery» (STAR) и «Tupras» — уже начали заменять российскую нефть казахстанской и иракской. Китайская корпорация Yanchang Petroleum также диверсифицирует закупки за счет поставок из ОАЭ и Казахстана.

Таким образом, последствия атак проявляются в двух направлениях: в финансовых убытках из-за вынужденного снижения объемов экспорта и в стратегическом сдвиге в сторону постепенной и ограниченной диверсификации экспортных маршрутов.