Командир полка, обвиненный в «обнулении» подчиненного, найден мертвым с четырьмя пулевыми ранениями

Командир 95-го полка 5-й бригады 51-й армии Дмитрий Иванкевич с позывным «Старина» был найден мертвым с четырьмя огнестрельными ранениями. Об этом сообщили российские провоенные блогеры и музыкант Пётр Лундстрем, активно поддерживающий войну. «Старину» обвиняли в убийстве другого командира — Юрия Буракова с позывным «Седой».

Хронология

Убийство «Седого»

Речь идет о деле Юрия Буракова (позывной «Седой») — командира 2-го стрелкового батальона 95-го полка. По словам Лундстрема, 28 июля 2025 года Буракова вызвал к себе командир полка Иванкевич Дмитрий («Старина»). После этого комбат перестал выходить на связь. Супруге Буракова «Старина» заявил, что тот якобы ушел в СОЧ (самовольное оставление части), что, по словам сослуживцев, выглядело неправдоподобно для кадрового офицера, добровольцем ушедшего на «СВО».

В последующие дни родственники и сослуживцы пытались выяснить местонахождение Буракова. После появления публичных заявлений и обращений в Минобороны, военную прокуратуру, ДВКР и Следственный комитет дело получило огласку.

Как утверждает Лундстрем, позже выяснилось, что между Бураковым и командованием полка произошел конфликт, связанный с переводом «Седого», а также с попыткой скрыть тяжелые потери и хищения внутри полка, о которых узнал «Седой».

В убийстве, по версии источников, участвовали сам «Старина» и двое его подчиненных — Горелкин Я. А. (позывной «Ястреб») и Суховирский С. А. (позывной «Сухой»). 3 сентября во время проведения розыскных мероприятий «Сухой» указал на место захоронения останков «Седого». Сообщил, что после поднявшегося резонанса его уже успели перезахоронить.

11 августа 2025 года Иванкевич написал явку с повинной и признался в убийстве комбата, однако, по словам Лундстрема, он не был задержан и уголовное дело тогда не возбудили. Лишь 11 сентября было официально возбуждено дело, при этом обвиняемый продолжал находиться на передовой. «Военкор» Роман Сапоньков отмечает, что это один из редких случаев, когда по фактам так называемых «обнулений» (внебоевых убийств внутри частей) было возбуждено уголовное дело, пусть и с запозданием.

«Старина» был снят с руководства полка и отправлен якобы в штурма. Но по имеющимся сведениям, личного участия в штурмах не принимал, пишет Лундстрем. По его данным, двое предполагаемых соучастников убийства Буракова до сих пор не привлечены к ответственности. Музыкант сообщил, что направлен запрос председателю СК Александру Бастрыкину с просьбой передать дело в центральный аппарат.

Убийство «Старины»

В ноябре стало известно, что «Старина» найден убитым — с двумя пулевыми ранениями в голову и двумя в сердце, пишет Лундстрем, однако информацию об этом публикует лишь сейчас. Других деталей этого убийства нет.

Z-канал «Пионер запаса 🇷🇺» пишет со ссылкой на военных, что убийство «Седого» — «это всего один из случаев, который описан» (орфография сохранена):

«В реали же там преступления такого характера происходят на постоянной основе: Обнуление, взятки, продажа гуманитарки, бросание бойцов на 100%-ю смерть. Я единственного понять не могу, почему на этот счёт не происходит никаких действий по наказанию? Как того же Старину после показательных признаний отправили в штурма, а не посадили в тюрьму. ФИО и позывные в большинстве случаев известны! Нам с такими выродками и внешний враг не нужен».

Кто такие «Седой» и «Старина»

Юрий Бураков родился 16 декабря 1978 года — эту информацию приводит украинский сайт «Миротворец», а также подтверждают утечки из баз данных, пишет «Медиазона».

До участия в боевых действиях на стороне самопровозглашённой ДНР Бураков работал начальником оперативно-розыскного отдела в исправительной колонии ИК-120 на юге Донецкой области. Об этом ранее писал сайт «Украина.ру», входящий в прокремлёвский медиахолдинг «Россия сегодня».

В 2014 году Бураков добровольно вступил в так называемое «ополчение» ДНР, а вскоре был назначен начальником уголовного розыска одного из районных подразделений «полиции» самопровозглашённой республики.

В апреле 2015 года Бураков фигурировал в утёкших сводках МВД Украины как задержанный участник «организованного вооружённого бандформирования». По этим данным, у группы было изъято тяжёлое вооружение, включая танк Т-64. Дальнейшая судьба Буракова после задержания публично не описывалась: неизвестно, когда и на каких условиях он вышел на свободу, однако не исключено, что он был обменян как военнопленный.

К 2023 году тот же сайт «Украина.ру» уже представлял Буракова в качестве командира 2-го стрелкового батальона 123-го стрелкового полка ДНР.

Командир этого полка Дмитрий Иванкевич, согласно данным «Миротворца», участвовал в войне против Украины как минимум с августа 2016 года в составе 5-й мотострелковой бригады ДНР. В марте 2023 года издание «Север.Реалии» упоминало Иванкевича как офицера, который, по свидетельствам, угрожал расстрелом мобилизованным военнослужащим из штурмового отряда 5-й бригады 1-го корпуса 8-й армии.

18 апреля 2025 года Иванкевичу было присвоено звание почётного гражданина оккупированной Горловки — об этом сообщалось на сайте местной «муниципальной администрации».

«Обнуления» на фронте

Проблемы с дисциплиной в российской армии существовали и до начала войны против Украины, однако после массового привлечения на фронт заключенных и мобилизованных ситуация резко ухудшилась. По мере затягивания боевых действий командованию всё сложнее удерживать контроль над личным составом, а неформальные и насильственные методы «поддержания порядка» стали повседневной практикой.

По данным правозащитников и журналистских расследований, в войсках участились случаи угроз расстрела, избиений, незаконного удержания и так называемых «обнулений» — внесудебных убийств или умышленных отправок военнослужащих на заведомо смертельно опасные задания. В апреле 2025 года стало известно о группе военных, сбежавших из части после угроз со стороны командира расстрелять их. В мае жена контрактника, дезертировавшего из-за аналогичных угроз, рассказала, что его насильно вернули на фронт, избили и отправили в штрафное подразделение.

Телесные наказания, унижения и пьяные разборки стали частью неформального «воспитательного процесса», особенно в подразделениях, сформированных из бывших заключенных или срочно доукомплектованных в условиях потерь.

Как отмечают участники боевых действий, с которыми общались журналисты, командование часто действует вне правового поля, полагаясь на страх и силу вместо уставных механизмов. При этом сами военнослужащие после возвращения с фронта нередко становятся фигурантами уголовных дел — уже в мирной жизни. На фоне этого дела об «обнулениях» крайне редко доходят до следствия и суда, а еще реже — до реальных приговоров.

Подробнее — в материале The Insider: «Я выбегаю из блиндажа, а зэк за контрактником с топором бегает». Российские военные — о разложении и деградации армии.